Кукольные театры всего мира

В Германии народный кукольный театр прошел все обычные этапы своего развития. Первые куклы мы встречаем в древне-национальном культе в виде изображения домовых богов. Эти же куклы встречаются в германских мистериях и мимических представлениях. Они скитаются со шпильманами (музыкантами) и бродячими скоморохами и разыгрывают сцены, главным образом черпая их содержание из религиозной драмы и из преданий о рыцарской жизни

В Германии народный кукольный театр прошел все обычные этапы своего развития. Первые куклы мы встречаем в древне-национальном культе в виде изображения домовых богов. Эти же куклы встречаются в германских мистериях и мимических представлениях. Они скитаются со шпильманами (музыкантами) и бродячими скоморохами и разыгрывают сцены, главным образом черпая их содержание из религиозной драмы и из преданий о рыцарской жизни.

Как и в других странах, германский кукольный театр создался благодаря наличию национальных предпосылок. Вместе с тем на его развитие повлияли гастролирующие в Германии с конца XVI в. английские комедианты. Вскоре за последними вступают на почву Германии и голландцы, которые приносят сюда своего Пиккельгеринга. Наезжали в Германию также итальянские и французские кукольники. Итальянские марионетки были поставлены во Франкфурте-на-Майне еще в 1557 г. Вскоре в Вене на эврейском базаре некто Петр Резонир устроил даже свой постоянный кукольный театр, во главе которого он работал в продолжение многих лет.

С XVII столетия на сцене кукольного театра стала исполняться легенда о чернокнижнике—докторе Фаусте. В этих представлениях рядом с Фаустом мы встречаем нашего старого знакомого Пульчинелло-Панча, теперь уже в образе Гансвурста или Касперле. Образ Гансвурста подобен образу Пульчинелло и отличается от последнего лишь костюмом и некоторыми чертами своего характера. Как верно отмечает академик В.Н.Перетц, «Полишинель изящен и остроумен, несмотря на некоторые вольности в выражениях, — Гансвурст грубее, придурковатее, шутки его порою нелепы и циничны; он жаден и прожорлив до невероятия: за обещание колбасы готов идти куда угодно и вести дело с самим чертом.

Вот как характеризует нашего героя Лессинг (Значительнейший немецкий писатель, род. в 1729 г. ум. в 1781 г., автор ряда драматических произведений и очерков по драматургии): «Он придурковат и прожорлив, и обжорство идет ему впрок. В общем он простоват, но не без лукавства, трусоват и в то же время сорвиголова. Он любит выпить, покушать, повеселиться и поухаживать за женщинами. Он не преклоняется ни перед какими авторитетами, не только государственными, но даже церковными. Он большой реалист-практик, ибо даже использует, эксплуатирует самого дьявола. Он материалист с ног до головы и материалист здоровый, стоящий па почве живой действительности».

В кукольном представлении о докторе Фаусте Гансвурст всегда противопоставляется Фаусту. Он пародирует его и даже вытесняет; шуткам Гансвурста уделяется часто больше места, чем мудрым разговорам чернокнижника. Это противопоставление имеет глубокую социально-экономическую подоплеку. Разочарование Фауста, выразителя идеологии умирающего феодализма, противопоставлено рационалистическому мировоззрению Гансвурста, стоящего на почве живой действительности выходящих на общественную арену новых классов. «Мудрость» аристократии, ушедшей благодаря экономическому кризису, связанному с изживанием феодального хозяйства, в надзвездные миры абстрактной философии, схоластики, теологии и алхимии противопоставляется рациональной умудренности народного героя. Фауст наказан, он гибнет, а неумирающее народное начало торжествует. Гансвурст неуязвим. В момент гибели Фауста он невозмутимо насвистывает веселые песенки. Фауста уносят черти, а Гансвурст сам отдувает своей дубинкой чертей, дает им подзатыльники и, подобно народному герою Панчу, наводит ужас на самого «глупого», по замечанию Гансвурста, дьявола. Он высмеивает религию, колдовство и суеверие.

В образе Гансвурста также выявлен протест со стороны растущей буржуазии против предрассудков, диктуемых церковью, тормозящих необходимую, благодаря экономическим предпосылкам, эволюцию хозяйственных и бытовых взаимоотношений.

Народному зрителю Гансвурст предлагает показать огонь без жару, исполнить колдовское действие по примеру своего господина Фауста. Он вертится на одной ноге и кричит: «Брр! бу! бам! бурр!» — пародируя заклинания, и когда его спрашивают, скоро ли он совершит колдовство, Гансвурст невозмутимо отвечает: «Уже идет». — «Кто?» — «Живописец, который должен нарисовать вам огонь без жара». Таков он всегда. Он не боится черта, и его смех и издевка над ним подрывали в народе насаждаемую церковью мистику и веру в колдовство.

Дубинка Гансвурста погуляла не только по спине черта, но и по спине духовенства. С этой точки зрения образ Гансвурста значителен, ибо знаменует поворот от эпохи натурального хозяйства ко времени нарождения торгового капитала.

Здесь мы видим, что образ народного героя — Гансвурста — в корне противоположен образу Фауста (Мы имеем в виду образ Фауста народного германского эпоса. Фауст Гете — выразитель революционной буржуазии XVIII в. — ее жажды знания, стремления к универсальности и рационализму. Фауст Гете —искатель истины, борец за свободу, выразитель пафоса этой буржуазии и ее революционных устремлений в борьбе со старым феодальным строем. Образ Фауста у Гете пережил ряд изменений, связанных с эволюцией настроений этой буржуазии в промежутке между концом XVIII и началом XIX столетия (ранние фрагменты «Фауста» написаны в 1790 г., а первая часть в 1808 г.).

Смех, шутка никогда не оставляют Гансвурста даже тогда, когда он появляется в кукольных пьесах, имеющих религиозное содержание. Он и здесь отпускает свои остроты. В пьесе, изображающей грехопадение Адама и Евы, неожиданно показывается, приветствуемый общим дружным смехом толпы зрителей, Гансвурст и начинает отпускать самые грубые остроты касательно наших прародителей. Он — неизменный спутник всех религиозных кукольных представлений, и согласно требованиям толпы, даже после постановок религиозных пьес, обязательно шло представление, в котором главным героем являлся Гансвурст.

Таков этот центральный герой германского кукольного театра, появившийся перед нами в народных драмах о докторе Фаусте. Он имел огромное влияние на зрителей и в конечном счете, породил ряд значительнейших произведений, во главе которых стоит «Фауст» Гете, который почерпнул сюжет своего бессмертного произведения, как он сам признается, из постановок кукольного театра.

В Германии, так же как и в Англии, мы встречаем Гансвурста в пьесах о Дон Жуане, которые ставились в Германии с самого начала XVIII в.

Сюжеты кукольных постановок о докторе Фаусте и Дон Жуане в общем сходны. Эти произведения трактуют образ человека, полного чувственных стремлений, человека, запродавшего душу дьяволу (Севильская легенда Де-Марана о Дон Жуане). Оба героя — мятежные бунтари против судьбы, оба — одинаковые представители высших слоев общества и как бы символизируют его эгоизм и чувственность.

В представлениях о Дон Жуане Гансвурст так же противопоставляется бурному покорителю женских сердец, как ранее Фаусту, и так же занимает одно из центральных мест в этой кукольной комедии.

Со временем Гансвурст настолько стал популярен, что счел возможным отделиться от кукольных комедий марионеток и завел свой театр «петрушки».

В Вене Гансвурста заменяет тип простоватого австрийского мужичка Касперле, который пользуется огромной симпатией и популярностью среди широких крестьянских и городских масс. Прозвище «Касперле» со временем вытесняет и в самой Германии имя Гансвурста. Кукольные представления для Касперле (театра «петрушки») состоят из маленьких сценок, не имеющих одной завязки. В этих сценках мы встречаем хвастуна солдата, еврея, полицейского и, конечно, на первом месте, рядом с Касперле его сварливую жену. В заключение, как обычно, появляются черт и смерть. Касперле не медлит и сразу же прибегает к помощи своей дубинки и острого языка и путем этих веских аргументов быстро справляется с грозными пришельцами и торжествующе размахивает дубинкой. Но здесь неожиданно появляется злая теща. Касперле при виде этого последнего врага робеет и, при дружном смехе зрителей, обращается в бегство. Почти все эти элементы мы впоследствии встретим в России, на которую германский кукольный театр имел непосредственное влияние.

Представления германского кукольного театра были насыщены диалектами, ибо они всегда вбирали в себя бытовой фольклор той местности, где они происходили. Внешний вид Гансвурста-Касперле иногда видоизменялся. В некоторых представлениях он принимает почти облик военного: надевает высокую шляпу, похожую на тирольскую, увенчанную петушиным пером. Туловище его облегает короткая куртка. Длинные штаны необыкновенной ширины дополняли его живописный костюм.